Семейство тридцатое — Кипрейные, или про хрущевскую целину…
Чуть зацветет иван-чай, —
С этого самого цвета –
Раннее лето, прощай,
Здравствуй, полдневное лето.
Александр Твардовский
Прежде чем начать описание семейства Кипрейные, отпразднуем небольшой юбилей: как минимум тридцать семейств растений, мы в нашем Саду насчитали. И это здорово!
А теперь непосредственно перейдем к так называемым «Кипрейным».
Согласно ботанической классификации APGIII[1], семейство Кипрейные (Ослинниковые или Онагриковые) принадлежит порядку Гераниецветные, который, в свою очередь, входит в неформальную ботаническую группу «Розиды».
Наш любимый многотомник «Жизнь растений» утверждает, что «Семейство кипрейные заключает около 25 родов и до 700 видов. Большинство кипрейных сосредоточено в Новом свете, в основном в западных областях Северной Америки и Мексики. Лишь представители немногих родов распространены по всему свету или только в тропиках.
Кипрейные – однолетние и многолетние травы, редко кустарники и небольшие деревья. Сравнительно высокие (до тридцати метров) деревья встречаются среди видов центрально-североамериканского рода хауя (Hauya).[2]
Пожалуй, наиболее известным представителем семейства Кипрейные, является знаменитый иван-чай.
На светлых влажных лугах, по берегам рек и болот, в середине лета распускает свои ярко-розовые цветы иван-чай, или кипрей узколистный. На полтора метра поднимает он свои кистевидные соцветия и, густо разрастаясь, образуя большие заросли, «горящие» розовым пламенем соцветий. Разрастись иван-чаю помогают мощные корневища, которые уходят на двухметровую глубину.
Яркие цветы иван-чая привлекают насекомых-опылителей, главным образом пчел. Продолжительное цветение и обилие нектара делают иван-чай прекрасным медоносным растением, уступающим по своей «урожайности» разве что липе. Продуктивность меда этого растения составляет порядка 500 – 600 килограмм с одного гектара. Кипрейный мед очень сладок, обладает нежным ароматом, прозрачен и имеет чуть зеленоватый оттенок.
Иван-чай воистину народное растение! Упоминание о нем находят в русских летописях начиная с десятого века.
Откуда у этого растения такое дивное название? По одной из версий от поговорки «Да это Иван, чай, ходит в красной рубахе». Якобы, отсюда и повелось, траву кипрей, иван-чаем называть…
Листья иван-чая сушат и заваривают, получая целебный напиток – ароматный, так называемый «копорский чай», богатый витаминами и микроэлементами. Высушенные листья иван-чая внешне напоминают настоящий чай. Более того – в петровские времена копорский чай успешно экспортировался в Европу. Однако девятнадцатый век, среди прочих новшеств, привез в Россию «заморский» чай из далекой Индии. И вскоре, наш целебный, исконно русский иван-чай был предан забвению. «Капорский чай» снижает боль, оказывает противовоспалительное действие, нормализует деятельность желудочно-кишечного тракта. Полезные свойства иван-чая этим не исчерпываются. Молодые листья и корневища кипрея съедобны. Из сушенных и перемолотых в муку корневищ пекут диетический хлеб. Из стеблей иван-чая делают волокно для веревок и мешковины.
Утверждают, что иван-чай – ценное кормовое растение, имеющее высокое содержание каротина, протеина и жира. Особенно представляет интерес как пастбищное растение в горах и на севере Якутии. Там он является основным источником питания для северных оленей.
Также, ярким представителем семейства кипрейных является энотера (ее еще называют ослинник). Этот чудный цветок имеет и другие поэтические названия — Ночная свеча, либо Лунный цветок.
Растение было завезено в Европу в 1614 году и с этого времени одичало и распространилось по всему Старому Свету.
Растение может быть многолетним, двулетним и однолетним. Среди садоводов энотера ценится за неприхотливость, ароматные красные, пурпурные, желтые, голубые или розовые цветы и длительный период общего цветения. Вместе с тем, каждый отдельный цветок, цветет всего лишь в течение суток, распускаясь во время захода солнца. В зависимости от вида, высота растения может быть от тридцати до семидесяти сантиметров.
Посмотрите, как поэтично звучит фрагмент про энотеру у Альфреда Брема:
«Цветки раскрываются перед заходом солнца и опыляются ночными бабочками. В первый вечер вскрываются тычинки, и бабочки, опустив хоботок в трубку венчика, вымазываются пыльцой и отправляются на цветки, которые открылись уже во второй раз и у которых пыльцы уже почти нет, зато пестик распахнул четыре лопасти рыльца и ждет вымазанных пыльцой посланцев. Медовокрылая изящная «прозерпина» (но не богиня Подземного царства, а бражник с таким названием) и другие ночные бабочки, такие, например, как бражник розовый, прилетают к цветкам, бледным в призрачном лунном свете, будто подсвеченным уже погасшим закатом, окутанным нежным мандариновым ароматом».[3]
Некоторые виды энотеры, имеющие толстый, мясистый корень, разводятся как овощ. Это так называемые «рапонтика» или же «рапунцель».
Особое место среди декоративных кипрейных давно уже занимают фуксия. Это растение было открыто французским ученым Шарлем Плюмье, автором множества научных трудов, которые использовал сам Карл Линней.
В 1696 году во время своей третьей экспедиции в Вест-Индию возле нынешней столицы Доминиканской республики Санто-Доминго Шарль Плюмье обнаружил новое растение. Он назвал его в честь выдающегося немецкого ботаника и медика XVI столетия Леонарда фон Фукса (1501 – 1566).
Позднее из Новой Зеландии и Южной Америки, Чили и Вест-Индии в Европу были завезены еще двенадцать видов фуксии. В процессе селекции создано более чем две тысячи сортов, среди которых много махровых.
Конечно же, никто не остался равнодушным к изяществу цветков этого растения. Его шествие по всему миру в течение нескольких столетий было поистине грандиозным! Фуксия украшала и богатые королевские дворцы, и бедные хижины. В России некоторые называют фуксию, как «Танцующий цветок», или «Балерина». Есть также название «Бабушкино растение», «Японский фонарик», и «Порхание экзотических бабочек».
Природные виды оказались на редкость благодатным материалом для селекционеров, и в результате скрещивания и отбора в настоящее время насчитывается более двадцати пяти сортов фуксии. Они столь разнообразны, что кажется, новое придумать уже невозможно. И тем не менее, селекционеры практически каждый год продолжают радовать нас оригинальными и изысканными видами этого прекраснейшего растения.
Любопытно и то, что фуксия входит в двенадцать магических растений Ордена Розенкрейцеров, завершая этот благородный список. Розенкрейцеры наделяли фуксию качествами богини любви: мягкость, нежность, теплота, красота, изящество.
Члены Ордена распределяли магические цветы согласно знакам Зодиака. При этом, фуксия соответствовала Тельцу. К магических свойствам фуксии они относили ее способность очищать атмосферу от энергии дурных мыслей, слов и чувств.
Розенкрейцеры утверждали, что фуксию очень важно иметь тем людям, которые то и дело попадают в одни и те же неприятные ситуации. Таким образом, рецепт от неудач у членов Ордена, был весьма прост: если видите, что определенные трудности преследуют вас с какой-то периодичностью, если вы не можете вырваться из замкнутого круга неприятностей, заведите фуксию. Все будет хорошо, и жизнь станет прекрасной!
Благодаря своему обильному и продолжительному цветению с весны до поздней осени, разнообразию форм роста (ампельная, прямостоячая, штамбовая), простоте и легкости в содержании, фуксия сейчас одна из самых популярных культур у любителей-цветоводов. Ею украшают окна, зимние сады и лоджии, а летом ее выращивают в саду.
К семейству Кипрейные также относится такое растение, как гаура Линдхеймера (Gaura lindheimeri). Назван этот цветок в честь немецкого ученого Фердинанда Линдхеймера, исследовавшего флору штата Техас, откуда и происходит растение.
К сожалению, пока широкого распространения гаура не получила. В частности, в нашем Саду, она появилась всего лишь два года назад. А зря – растения обладают миролюбивым характером и не способны быстро разрастаться. Существуют сорта разной высоты с разнообразной окраской цветков и листьев.
Цветок гауры своеобразен – четыре нежных лепестка и тычиночные нити с крупными пыльниками на концах делают его похожим на мотылька. А тонкий аромат притягивает пчел и бабочек. Цветение длится с конца июня до сильных заморозков.
Соцветие распускается снизу вверх, поэтому на растении одновременно могут и созревать семена, и «порхать бабочки цветов», и розоветь бутоны. Цветение ослабевает в конце июля – начале августа, но, если в это время обрезать от трети до половины высоты стебля, к осени растение вновь превратится в облако порхающих мотыльков.
В целом, семейство Кипрейные достаточно скромное, и в жизни человека особой роли не играет.
А теперь вновь окунемся во времена нашего детства. В тридцать седьмой главе наших записок мы описывали послевоенную еду. Жилось тогда в стране голодно – продуктов катастрофически не хватало. Это была проблема, которую не могли решить на протяжении десятилетий советской власти.
Однако, когда ушел Сталин, и неожиданно для всех, ниоткуда вдруг появился Хрущев, всем хотелось верить в лучшее, в более сытную жизнь. Появилась эдакая, льстивая частушка:
С неба звездочка упала – чистая хрусталина. Мы Хрущева полюбили как родного Сталина.
Наряду с этим заискивающим фольклором, звучали и более резкие обертоны:
Когда Сталин умирал, Хрущеву наказывал: Чтобы хлеба не давал, Масла не показывал!
Действительно, положение на селе было катастрофическим. К тому времени, когда умер Иосиф Сталин, советская деревня пребывала в глубокой депрессии.
Средняя урожайность зерновых в стране не превышала девяти центнеров с гектара. Зерно изымалось, люди работали без оплаты труда. За период 1928-1953 гг. почти все посевные площади СССР были убиты безжалостной эксплуатацией. В 1953 году было заготовлено немногим больше 31 миллиона тонн зерна. Это чрезвычайно мало!
Судите сами: в то время в СССР проживало порядка 185 миллионов человек. Таким образом, на одного жителя огромной страны производилось менее 170 килограмм хлеба! Ни о каких закупках продуктов за рубежом, при Сталине не могло быть и речи. Страна в буквальном смысле слова голодала.
Приведенные данные целесообразно сопоставить с объемами современного производства зерновых. В 2019 году наша родная Кубань, где проживает пять миллионов человек, суммарно произвела 13,8 миллионов тонн зерновых и зернобобовых культур, что составило 11,5 процента от общероссийского валового сбора (120 миллионов тонн).
Таким образом, производство зерна на одного жителя края и Российской Федерации составило соответственно 2760 и 830 килограмм.
Вернемся в 1953 год. Чтобы накормить страну, надо было принимать кардинальные меры. Как всегда, при решении глобальной проблемы существовало множество решений.
Однако, если сконцентрировать все имеющиеся предложения по дальнейшему развитию сельского хозяйства, то они имели два противоположных направления. В первом случае предлагалось развивать агропроизводство в европейской части страны, как в «богатых» на урожай регионах (Кубань, Дон, Ставрополье), так и на Нечерноземье. Здесь уже имелась определенная инфраструктура, оседлое население и милый сердцу «палисад у дома».
Второй вариант был более экзотическим – ехать за тысячу верст в чистое поле, где нет АБСОЛЮТНО никакой инфраструктуры, отсутствуют квалифицированные кадры, вбивать там колышек и начинать обрабатывать ранее не паханную землю.
Благодаря экспрессивной натуре Хрущева был избран второй, более авантюрный вариант. При этом было объявлено, что эта грандиозная кампания позволит, накормить народ в течение буквально двух лет.
Менее чем через год после смерти Сталина, второго марта 1954 года, пленум ЦК принял постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель».
В этом постановлении, в частности говорилось: «…пленум ЦК КПСС выдвинул самую насущную в современных условиях всенародную задачу — на базе могучего роста социалистической индустрии в ближайшие 2 – 3 года в достатке удовлетворить растущие потребности населения нашей страны в товарах народного потребления и обеспечить сырьем легкую и пищевую промышленность».[4]
При сегодняшнем прочтении материалов Пленума особенно умиляет фрагмент:
«Несмотря на то, что социалистическое сельское хозяйство является САМЫМ ВЫСОКОМЕХАНИЗИРОВАННЫМ В МИРЕ[5] и из года в год возрастает оснащение его новейшей передовой техникой, … совхозы и колхозы допускают пренебрежительное отношение к агротехнике возделывания зерновых культур, не выполняют задания по подъему паров и зяби, снижают нормы высева, затягивают сроки сева и уборки, допускают большие потери урожая».[6]
Вот так вот! Допустим, что начало приведенной сугубо пропагандисткой цитаты истинно. Тогда в чем же дело?
Почему обозначенные недостатки не допускают американский, либо испанский фермер, имеющие более низкую оснащенность сельскохозяйственными механизмами? Может быть, суть проблемы совсем не в оснащенности механизмами, а в существующей системе хозяйствования? Но это уже был страшный вопрос, касающийся самой системы хозяйствования. Вопрос, задавать который было нельзя, ибо его последствия были безжалостны.
Однако, вернемся к постановлению. По своим последствиям, связанных с перемещением людей, его можно было бы сопоставить с эвакуацией 1941 года. Оно затронуло интересы огромного числа населения всей европейской части страны. В том же постановлении пленума мы читаем: «По призыву Центрального Комитета партии на целинные земли Казахстана и Сибири прибыли сотни тысяч новоселов, в том числе более 350 тысяч юношей и девушек.[7]
Начинается первая из шумных хрущевских суперкампаний: освоение целинных и залежных земель. Хрущеву хочется раз и навсегда одолеть продовольственную проблему. Мастер штурма и натиска намечает распахать примерно сорок миллионов гектаров целинных – то есть никогда не знавших плуга, и залежных – не обрабатываемых более двадцати лет, земель в Казахстане.
Хрущева не останавливали рекомендации экспертов, утверждавших, что эта проблема рассматривалась экспертами в России, еще в конце девятнадцатого века:
«Традиционная форма животноводства, сложившаяся в казахских степях еще издревле, в ближайшие годы полностью сохранится. Насильственное навязывание таких нетрадиционных видов деятельности, как земледелие и производство зерна способно впоследствии превратить эти земли в пустыни. В этих степях серьезное занятие земледелием затруднительно по двум причинам – природным и экономическим. Суровые зимы и засушливое лето в ряде районов приведут к гибели посевов, и все труды пропадут даром. Одно дело, если бы земли в Казахстане были богаты черноземом. Но этого нет, и впечатление плодородия, которое возникает, глубоко обманчиво. К тому же водные ресурсы для обеспечения обильных урожаев в Казахстане недостаточны».[8]
Аргументы весомы. Однако, есть и более актуальный вопрос – зачем это понадобилось делать, после столь разрушительной войны? Ведь постановление принималось менее чем через девять лет после того, как окончилась самая губительная для России война, унесшая десятки миллионов жизней советских людей. На сколько уменьшилось население СССР ученые считают до настоящего времени. Официальная цифра демографических потерь Советского Союза менялась неоднократно. Диапазон высказанных потерь достаточно велик – от 25 до 46 миллионов человек.[9]
Таким образом, как это цинично ни звучит, количество пахотных земель на одного жителя страны после войны объективно возросло.
Тогда для чего же нужны были новые земли? Это большой вопрос, ответ на который не дан до настоящего времени. Очевидно, что после войны, следовало бы развивать уже обжитое Нечерноземье. Ведь там имелась хоть какая-то маломальская инфраструктура.
И вдруг – новые земли, причем в колоссальных масштабах! Об истинных причинах этой затеи, историки и специалисты сельского хозяйства спорят до сих пор.
И все-таки – зачем понадобилось перемещать сотни тысяч людей из центральной, обжитой полосы России в далекий Казахстан? Выскажем собственное, может быть спорное мнение. Многие из отправленных на целину «комсомольцев» воевали.
Значительная их часть прошла с боями по Европе и многое успела увидеть, получила возможность сравнивать. Может быть, после смерти Сталина недостаточно уверенная в себе власть боялась социального взрыва, резкого увеличения запроса молодежи на перемены? Ведь в крупных городах страны весьма активно развивалось такое движение, как «стиляжничество», о чем мы уже писали в тридцать четвертой главе наших записок.
И не это ли стало истинной первопричиной срочного поднятия целины? Напомню, что после кончины «Вождя всех народов» прошло менее года, а сам Вождь на протяжении семи послевоенных лет эту проблему никогда не затрагивал.
Затея Хрущева неоднозначно была воспринята его окружением. Приведем отрывок из воспоминаний соратника Сталина – Вячеслава Молотова:
«Целину начали осваивать преждевременно. Безусловно, это была нелепость. В таком размере – авантюра. Я с самого начала был сторонником освоения целины в ограниченных масштабах, а не в таких громадных, которые нас заставили огромные средства вложить, нести колоссальные расходы вместо того, чтобы в обжитых районах поднимать то, что уже готово. Я предлагал вложить деньги в наше Нечерноземье, а целину поднимать постепенно».[10]
Как бы то ни было, целину начали поднимать. Стало модным ехать на целину, в Орск и Целиноград, в Оренбург и Кустанай. Появились новые частушки на целинную тему:
Мы и фрицев всех побили, И закончили войну. Дайте нам автомобили, Мы поднимем целину! Уберите ваши пушки, Едем все на целину! Скоро хлебушком, подружки, Мы накормим всю страну! Встречались и более жесткие припевки: Все случилось шито-крыто, стал вождем Хрущев Никита. Сталин гнал нас на войну, а Хрущев на целину!
Стала модной песня композитора Мурадели «Едем мы, друзья»:
Мы пришли чуть свет Друг за другом вслед, Нам вручил путевки Комсомольский комитет Едем мы друзья, В дальние края, Станем новоселами И ты и я! Встретят нас ветра, Стужа и жара, Трудные дороги И ночевки у костра. Пусть несется весть – Будут степи цвесть, Партия велела – Комсомол ответил: «Есть!».
Стала ли эта песня поистине народной, мы не знаем. Но, будучи детьми, мы были свидетелями станичных свадеб и других застолий, где подвыпившие гости с достаточно большим подъемом и энтузиазмом распевали эту песню.
Газеты, радио и телевидение всячески пропагандируют важность переезда молодежи на целину.
В кино с большим успехом шел фильм «Иван Бровкин на целине». Положительный герой фильма Иван Бровкин, заканчивает службу в армии в звании сержанта и вместе с группой товарищей после демобилизации решает направиться на освоение целины.
Но ведь Ваня – сельский житель! Судя по фильму, он уроженец средней полосы России. Все его корни там. Ему то зачем эта целина, когда в родной сторонушке было работы непочатый край?
Однако авторы фильма неумолимы – в пыльной степи, где нет не единого деревца, гораздо лучше, чем в краю, где растут милые сердцу березки и есть палисад у дома.
Ваня, после армии, приезжает в родной колхоз и встречает там прохладный прием: его невеста Любаша – дочь председателя колхоза, и мать героя – искренне не понимают его. Намечавшаяся свадьба отменяется, и Бровкин все-таки, уезжает в далекие края.
Бровкин приезжает на целину в пору распашки земель. Он вливается в коллектив. За трудовыми буднями проходит зима. В письмах домой пишет о том, что все у него хорошо. Вести о том, как живет Иван, распространяются по деревне. Любаша всерьез подумывает о том, чтобы сбежать из дома на целину.
Весной Бровкина уже назначают бригадиром тракторной бригады. В дальнейшем, передовика производства Ивана Бровкина награждают Орденом Трудового Красного Знамени. После уборочной Иван Бровкин приезжает на короткое время в родную деревню. Иван женится на своей Любаше, и они вместе уезжают на целину.
Понятно, что фильм был снят исключительно в угоду хрущевской тематике – целина важнее родных березок Нечерноземья. Вместе с тем, давайте еще раз объективно посмотрим на ситуацию.
Правильно ли поступил наш герой? Ведь у его мамы был, как следует из фильма, добротный, уже обжитой дом, куда он мог привести свою любимую. Был милый сердцу палисад, в окружении среднерусской природы. Было сельское кладбище, где лежали его предки. Да ведь и Любаша, проживает в хорошем, обустроенном доме, принадлежащем ее отцу — председателю колхоза. Почему они бросают своих пожилых родителей и устремляются в продуваемую ветрами степь?
И в этой холодной степи не ждали их готовые дома, как это показано в очередном лакировочном фильме. В действительности, десяткам тысяч новоселам пришлось начинать свою новую жизнь в армейской палатке.
И если кто сомневается, может вспомнить слова из популярной песни шестидесятых годов прошлого столетия, из кинофильма «Девчата», которые особых поводов к оптимизму не давали:
На целине далекой, В бараке и в палатке,[11] Всюду с вашим приходом Становится светлей.
Ведь открытым текстом, на всю огромную страну, песня утверждала, что жить придется именно в армейской палатке, либо в наспех сколоченном бараке. И если молодожены вскоре не вернулись на родину, то спустя долгие годы они получили деревянный домик в поселке, находящемся в бескрайней степи, возле которого пытались прижиться чахлые деревья.
После этих строк многие могут обвинить нас в мрачном и предвзятом отношении к собственной истории. Однако не все так просто. Дело в том, что в 1978 году вышло в свет эпохальное произведение Леонида Брежнева «Целина». Партийные комитеты всех уровней начали бурное обсуждение этой великой книги. Книгу обсуждала вся страна, но никто при этом ее не читал. Как и «Архипелаг ГУЛАГ». Только в первом случае книгу неистово хвалили, во втором – клеймили позором.
В своей книге Леонид Ильич лишь пару раз вспоминает своего предшественника Хрущева, да и то, лишь в неодобрительном плане. А ведь идея целины исключительно принадлежала Никите Сергеевичу! Заслуга Хрущева – в создании сотен тысяч новых рабочих мест и вина Хрущева – в окончательном развале Нечерноземья. Ваня Бровкин и Любаша, поверив Хрущеву, уехали из родного села и, в конечном счете, обескровили его.
Брежнев постоянно лавирует, ему не хочется отдавать достаточно сомнительную славу своему предшественнику. В то же время автор не желает и брать на себя ответственность за многие последствия авантюрных решений Никиты Сергеевича:
«Иногда спрашивают: кто был автором идеи поднять целину? Считаю, что сам этот вопрос неверен, в нем кроется попытка выдающееся свершение нашей партии и народа приписать «прозрению» и воле какого-либо одного человека.
Подъем целины – это великая идея Коммунистической партии, осуществление которой помогло, если мыслить историческими категориями, почти мгновенно превратить безжизненные, глухие, но благодатные восточные степи страны в край развитой экономики и высокой культуры».[12]
Уходит Леонид Ильич от ответа. А как же, на самом деле пришлось жить многочисленным Ваням и Любашам, которые покинули свои добротные дома в средней полосе России? И здесь Леонид Ильич весьма подробно рассказывает о тяжелом быте добровольцев-первоцелинников, о плохом снабжении продовольствием и эрозии почвы.
Вот как Генеральный секретарь ЦК КПСС описывает быт первоцелинников:
«Фотографии первых целинных лет многое освежают в памяти. На снимках – голая степь, тракторные поезда, колышки с названиями совхозов, палатки, землянки, тесные вагончики, глиняные мазанки без крыш, прозванные тогда «бескозырками». Люди в этом жилье ютились при тусклом свете фонарей и керосиновых ламп. Все у них было временное, неуютное, походное. На разных этапах людям не хватало буквально всего – гвоздей и керосина, обуви и ситца, крыши над головой и хлеба».[13]
А вот как Леонид Ильич описывает посещение магазина летом 1954 года:
«Ко мне тоже сразу же подошла женщина и заговорила торопливой скороговоркой:
— Товарищ представитель, не знаю, кто вы такой, но поинтересуйтесь, помогите, у нас нет электричества, нет топлива, керосина тоже нет, не на чем готовить. Да и готовить нечего…
Вместе с ней зашел в магазин. Там не оказалось даже соли. Другая женщина, с ребенком, обратилась ко мне не менее взволнованно:
— Товарищ Брежнев, молока нет, манки нет, скажите, чем кормить детей?»[14]
Но самое печальное состоит в том, что в воспоминаниях генсека очень много лозунгов и крайне мало экономики. Послевоенная урожайность зерна была невысокой. Историк Дмитрий Волкогонов, в частности отмечает:
«В 1949 – 1953 годах урожайность была катастрофически низкой – где-то около восьми центнеров с гектара (в 1914 году – семь центнеров)».[15]
При этом, в центральной полосе России было достаточно свободных земель, дающих столь же низкую урожайность. Проблема то заключалась не в дефиците свободных земель, а в их низкой урожайности. Поднять ее можно было лишь за счет резкого выпуска удобрений и решения иных агрономических вопросов.
В таком случае, закономерен вопрос: с какими целями шли на целину Хрущев и Брежнев? Казалось бы, за высокими урожаями! Какими? С одного гектара, либо такими же низкими, как и на Нечерноземье?
Леонид Брежнев завуалированно отвечает на этот вопрос: «Первые 13 миллионов гектаров целины, намеченные к освоению в 1954 году, в случае успеха уже осенью того же года могли добавить в наши закрома 800 – 900 миллионов пудов товарного хлеба. И партия пошла на это».[16]
Переведя архаичные пуды в привычные нам измерения, мы получаем почти такую же низкую, как и сталинскую урожайность, в размере 9,8 центнера с гектара. Надо ли ради столь неэффективного результата тащить в необжитую степь сотни тысяч людей, заведомо зная, что долгие годы они будут жить в крайне тяжелых условиях?
Далее, странностей становится больше. Спустя пару десятков страниц наш родной Леонид Ильич уже рапортует об очередной победе: «В 1954 году впервые в своей истории Казахстан засыпал в закрома Родины почти 250 миллионов пудов зерна – на 150 миллионов больше, чем в самые благоприятные до этого годы. И все мы, целинники, испытывали подлинное счастье от этой победы».[17]
Поясним в привычных нам цифрах – собрано было около четырех миллионов тонн, неизвестно с какой площади! Какова была фактическая урожайность товарищ Брежнев умалчивает.
Много это или мало? Еще раз напомним, что наша Кубань, площадью всего лишь в 75 тысяч квадратных километров, треть из которых занимают горы Кавказского хребта, суммарно произвела в 2019 году около четырнадцати миллионов тонн зерновых и зернобобовых культур.
Наверное, не совсем корректно сравнивать возможности XX и XXI века. В тоже время, сегодня у России нет степей Казахстана и Украины, однако это не мешает ей полностью, в полном достатке, кормить свое население, да еще направлять излишки в другие страны. В этом всякий раз убеждаешься, когда осенью едешь в Новороссийск и видишь караваны КАМАЗов с зерном, идущих в морской порт.
Однако, кто тогда, в пятидесятые годы, задумывался об этих экономических показателях? Идеей целины в то время жила вся огромная страна. Сегодня это покажется странным, но каждое лето на Кубани, которой самой катастрофически не хватало машин и людей для уборки собственного урожая, формировались десятки автоколонн, которые уходили на целину.
Одной из таких колонн, на протяжении ряда лет, руководил отец Валентины Михайловны – Дереза Михаил Куприянович. «Целинные» машины долго комплектовали запасными частями и оборудованием и уезжали примерно в середине июня месяца, а возвращались где-то в начале октября.
На целину машины попадали двумя способами: часть из них грузились на железнодорожные платформы и доставлялась поездами, а часть машин шла своим ходом. Шли очень долго. Ведь дороги были весьма плохими. В основном, так называемая грунтовка, поскольку все эти огромные территории только-только осваивались. Поэтому весь путь занимал примерно две-три недели.
Там, в Казахстане, машины были задействованы под вывоз зерна на элеваторы от комбайнов, работавших в поле. Жили, как правило, в палатках, в очень редких случаях — деревянных домиках.
Большой проблемой для автомобилистов были запасные части. Ведь машины часто ломались, а необходимые для замены детали были в жутком дефиците. Поэтому в составе автоколонн были так называемые автомастерские. Помимо того, что на целину везли огромное количество всяческих запасных частей, в этих мастерских точили, варили, клепали все то, что еще можно было поправить и в таком «латанном» виде вновь установить на машину.
Не зря экономику того периода сегодня называют «затратной». Вдумайтесь, какой огромной была себестоимость того зерна, перевезенного Тихорецкой автоколонной, если учесть все реальные затраты по перемещению ее с Кубани на целину и обратно.
Это ведь и стоимость горючего, запасные части, амортизация, зарплата и командировочные расходы. Однако мысль о необходимости проводить в то время какие-либо конкретные расчеты, никому даже теоретически не приходила в голову. Все воспринималось как данность социалистического труда.
Вспоминал Михаил Куприянович и ту неразбериху, которая творилась на станциях, где принимались вагоны с идущими на целину автоколоннами. Пропускная их способность была совершенно несоразмерна количеству поступающих грузов. Старинный пыльный, открытый всем ветрам городишко с низкими домами и чахлой зеленью принимал эшелоны с техникой, лесом, деталями домов, бензином, семенами и продовольственными товарами. И хотя на разгрузку эшелонов было привлечено чуть ли не все население города, суеты и простоев было предостаточно.
С тех времен помнятся рассказы Михаила Куприяновича и о трагических случаях на целине. Что такое буран в степи, многие представляют по «Капитанской дочке» А.С. Пушкина.
Однако многим пришлось увидеть, как обманчива степь. То над ней от горизонта до горизонта может синеть морозное небо, светит яркое солнце, но минет полчаса – и уже не видно белого света, крутит, свистит, завывает пурга. Достаточно малой ошибки, случайности, неожиданно заглохшего мотора, и человек остается со степью один на один – без дороги, на морозе, в кромешной мгле. И таких трагедий, к сожалению, было немало.
К счастью для командированных работников, такие природные явления происходили, как правило, зимой. Хотя, потихоньку начались «вполголоса» звучать разговоры о так называемых «черных бурях», когда беспощадный ветер поднимал в воздух верхний слой почвы и сметал все посевы.[18]
Своеобразной дополнительной премией за труд на целине, были арбузы, которые водители везли на Кубань. Как вспоминает Валентина Михайловна, она до сих пор помнит эти арбузы – огромных размеров, сочные и сладкие, которые ее отец привозил с целинных земель. Эти арбузы складывали на чердак (как тогда говорили – на горище) где они хранились в соломе, вплоть до Нового года.
Важным свидетельством добросовестной работы Михаила Куприяновича на целине, является медаль «За освоение целинных земель», которая бережно хранится в семейном архиве. Эта награда была учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 октября 1956 года.
Согласно положению, к награждению этой медалью представлялись работники, проработавшие в районах освоения целинных и залежных земель, как правило не менее двух лет. Строго говоря, Михаил Куприянович не отвечал этому требованию.
Однако, в многочисленных, длительных командировках он пробыл на целине в общей сложности порядка одного года. Вероятно это обстоятельство и было учтено при рассмотрении кандидатуры отца Валентины Михайловны. Руководство района сочло возможным отметить его доблестный труд.
И первого ноября 1957 года Михаил Куприянович получил эту правительственную награду. По тем временам это было свидетельством огромнейшего признания трудового вклада советского человека в построение светлого будущего. По воспоминаниям Валентины Михайловны, отец очень гордился этой медалью и ценил ее гораздо выше полученных ранее всех вместе взятых военных наград.
С этой медалью связана и еще одна любопытная история. Так получилось, что такой же медалью был награжден и первый космонавт нашей планеты – Юрий Алексеевич Гагарин.
Говорят, что прецедент был создан в 1961 году, когда 12 апреля на поле колхоза имени Шевченко, около деревни Смеловка, что в двадцати семи километрах южнее города Энгельса, приземлился первый космонавт Земли. Колхозники, что уж говорить, были ошарашены данным событием, и председатель, на волне всеобщей радости и ликования, наградил Юрия Гагарина тем, что было в его компетенции — медалью «За освоение целинных земель».
А потом этой медалью стали награждать и других космонавтов, которые, как правило, приземлялись на территориях, относящихся к целинным землям. В целом утверждают, что до первого января 1995 года этой медалью были награждены примерно 1,3 миллиона человек.
После вручения Михаилу Куприяновичу медали, должным образом решило отреагировать и министерство автомобильного транспорта и шоссейных дорог РСФСР. И уже в феврале 1958 года отец Валентины Михайловны получил грамоту за подписью министра Ф. Калабухова. Вот такой был вклад простого, бывшего армейского водителя Михаила Дереза, в освоение целинных и залежных земель.
Однако, несмотря на обилие медалей и почетных грамот, которыми награждали простых тружеников, неофициальные вести с целины становились все более тревожными.
Ведь большая часть целинных земель относилась к зоне рискованного земледелия. Зависимость урожая от меняющихся, трудно прогнозируемых погодных условий здесь была более сильной, чем в традиционных земледельческих районах России и Украины. Так, урожаи на целинных землях после 1958 года перестали расти, а в 1963 году они резко упали. Душевой урожай зерна в 1963 году был ниже, чем в России 1913 года – соответственно 483 и 540 килограмм.[19]
Уже после 1959 года стало ясно, что поднять агрокомплекс на целине не удастся. Каждый год распахивали все новые земли, в регион тянулись эшелоны с тысячами мобилизованных рабочих. Но за семилетку 1958-1965 года, только в один год из семи на целинных площадях, был выполнен план государства по заготовке зерна.
Средняя урожайность была низкой, что привело к высокой себестоимости зерна, которая на целине была в два-три раза выше, чем на Кубани, Дону и Украине. Год за годом монокультура пшеницы засевалась на огромных территориях, из-за чего посевы получили обильное загрязнение сорняками, поэтому повышать урожаи и применять удобрения было невозможно. В результате бездумных действий на целине стала стремительно развиваться эрозия почвы.
К 1960 году про целину еще продолжает греметь пропаганда, хотя надежды и затраты оправдываются все меньше. Но в Казахстане, главной новой житнице, пыльные бури уже вовсю выветривают почву.
В иных местах пшеницы собирают меньше, чем посеяли. Республика рапортуют о сдаче миллиарда пудов, не указывая, какой ценой. О том, что пятую часть сельхозбюджета страны, пущенного на целину, лучше было бы потратить, не расширяя пашни, а повышая урожайность, заговорят еще при советской власти.
А во вторую целинную пятилетку страна впервые закупит зерно в США и Канаде. И до конца социализма будет импортировать его с Запада все в больших и больших объемах.
В нашей семейной библиотеке сохранился любопытный сборник, вышедший в виде журнала, в мягкой обложке. Выпустило его комсомольское издательство «Молодая гвардия» в 1964 году, буквально за месяц до снятия Хрущева.
Этот сборник инструктировал комсомольский актив – как отвечать на «неудобные» вопросы. К тому времени, положение на целине складывалось крайне неблагоприятно, что также явилось весомым поводом для смещения Хрущева.
Так вот, чтобы как-то отреагировать на слухи, касающихся «черных бурь» на целине и закупок зерна за границей, молодежное издание публикует вопрос № 65 «Почему Советский Союз закупил в минувшем году зерно за границей?», и соответствующий «правильный» ответ:
«Над Сибирью и Казахстаном пронеслись суховеи. Ветер срывал верхний слой почвы. На целине появился даже новый термин «летучие гектары». Дело доходило до курьезов: в совхозе «Бескарагайский» Павлодарской области посеяли пшеницу, а осенью собрали… просо. Пшеничные гектары улетели, а их место заняли просяные посевы, «перекочевавшие» по воздуху от соседей.
Из-за тяжелых погодных условий средний урожай по стране был крайне низким. И хотя в стране в прошлом году было заготовлено хлеба на 836 миллионов пудов больше, чем в 1953 году, все же зерна, главным образом пшеницы, с учетом расширенного потребления, у нас могло не хватить.
Конечно, Советское государство имеет большие запасы зерна и продовольствия. Но мы не вчера родились. Мы знаем, что государственные резервы должны быть неприкосновенными. Правительство, исходя из интересов народа, решило закупить часть недостающего нам зерна. Советские люди горячо одобрили эти меры.
В этом году, в условиях нормального урожая, резко изменилось положение с заготовками зерна в стране. Советское сельское хозяйство не только полностью обеспечило потребности населения в хлебе и хлебопродуктах, но позволило значительно увеличить запасы зерна».[20]
Давайте немножко разберемся с этим лукавым ответом. Из мемуаров Брежнева мы знаем, что «В 1953 году было заготовлено немногим больше 31 миллиона тонн зерна, а израсходовано свыше 32 миллионов. Нам пришлось тогда частично использовать государственные резервы».[21]
Огромная цифра прироста зерна к 1953 году в размере указанных 836 миллионов пудов, составляет скромные 13 миллионов тонн. Таким образом, реальный урожай 1963 году составил 44 миллионов тонн. Но ведь и численность населения страны, по сравнению со сталинским периодом значительно возросла и составила порядка 220 миллионов человек.[22]
Таким образом, на одного жителя огромной страны было произведено всего лишь около двухсот килограмм хлеба! Страна была отброшена к временам Сталина, к тому периоду, когда начинали эпопею с целиной! Впереди маячили черные перспективы послевоенного голода, либо необходимость срочной закупки зерна.
И сколько же было фактически докуплено хлеба у ненавистных буржуев? Об этом молодежное издание скромно умалчивает. Давайте дополним застенчивых ребят.
В 1963 году Советский Союз закупил у США 10,4 млн тонн и 2,1 млн тонн муки. Таким образом, масса закупленного зерна более чем на четверть превысила объемы собственного производства! Затея с целиной оказалась авантюрой и накормить свою страну собственным хлебом в кратчайшие два – три года, как было обещано в 1954 году, к великому сожалению, не удалось.
Острота кризиса временно была снята в 1964 году. Но в 1965 году, уже при Брежневе, повторилась прежняя ситуация. Из нового кризиса вышли закупкой еще девяти миллионов тонн зерна.
Хронической зависимость СССР от импорта продовольствия возникла с 1972 года. В том году Советским Союзом было импортировано уже двадцать три миллиона тонн. Особенно переломными стали в этом отношении 1975 и 1979 годы, когда было закуплено соответственно двадцать семь и тридцать один миллионов тонн зерна соответственно.
В 1980 году импорт составил, в валовом выражении, 43 млн тонн. И, наконец, самым «черным» выдался 1985 год, когда пришлось закупить 47 миллионов тонн зерна. Во многом, именно такая сильная продовольственная зависимость СССР стала одним из побудительных мотивов советского руководства к объявлению политики Перестройки.
Еще немного из воспоминаний Евгения Георгиевича: «Я считаю, что мой отец был хорошим агрономом. Человеком, который дважды начинал свой крестьянский путь с рядового агронома. Он успел поработать и главным агрономом, и руководителем сельхозшколы. Его отличал критический и трезвый склад ума.
Помню, что в конце пятидесятых годов, в его библиотеке появилась книга, которая на некоторое время стала настольной. Называлась она – «Что мы видели в США и Канаде». Книга была написана Владимиром Владимировичем Мацкевичем, бывшим в то время, министром сельского хозяйства СССР. В ней описывалось сорокадневное путешествие делегации СССР, с целью изучения аграрного опыта у проклятых буржуинов. Косвенно, завуалированно, эта книга уже начала отвергать безумную хрущевскую-целинную эпопею.
Учитывая мое октябрятско-пионерское воспитание, отец старался напрямую не высказывать свое критическое отношение к целинному поветрию. Однако в целом, его отношение к этой кампании было глубоко критичным: «Нужно в достатке обеспечить село минеральными удобрениями, и тогда на любой почве вы получите высокий урожай». И как аргумент, в беседе с коллегами, отец раскрывал эту книгу и приводил цитаты из нее.
Опыт израильских кибуц полностью подтверждает правоту слов Георгия Ивановича. Тамошние аграрии буквально на песке получают прекрасные урожаи сельхозкультур. Главное – подбор удобрений и полив этих засушливых земель.
Спустя 60 лет, я вновь листаю эту книгу. Сколько же людей работало в сельском хозяйстве в те времена? Что касается США, то здесь отвечает сам Мацкевич: «В сельском хозяйстве США в 1954 году было занято 8,5 миллиона человек – почти на 2,5 миллиона меньше, чем в 1940 году».[23]
А сколько в середине пятидесятых трудилось советских людей на сельскохозяйственной ниве? Я поднимаю увесистый юбилейный статистический сборник 1982 года выпуска.[24] Листаю раздел «Сельское хозяйство», нахожу много относительных цифр, однако ответа не получаю. Наверное, эти сведения составляют государственную тайну. Исходя из косвенных сведений, проведя нехитрые подсчеты, убеждаюсь, что искомая величина составляет не менее сорока миллионов человек.
А какова же была урожайность зерна в далекой Америке? И тут уже Мацкевич, на протяжении всей книги упорно молчит. Однако, из двух его цитат нетрудно сделать выводы:
Первая: «На втором месте среди зерновых культур по размерам посевных площадей стоит пшеница – 27 миллионов гектаров».[25]
Вторая: «За десять лет – с 1944 по 1953 год – в среднем производилось в год 140 миллионов тонн зерна, или 8,5 миллиарда пудов».[26]
Отсюда нетрудно вычислить, что урожайность зерна в те времена, в Америке, составляла порядка 50 центнеров с гектара! А у нас менее десяти…
Вот почему и численность сельского населения СССР нельзя было называть, поскольку получалось, что производительность советского крестьянина не менее чем в десять раз ниже, чем у американских фермеров.
Отец умел читать цифры. Думаю, что и множество его коллег-специалистов понимали безумность целинной эпопеи. Но вряд ли они могли бы что-либо сделать в те жестокие времена».
Вот так и сочетались напряженная, подчас на износ, работа простых людей и очередная кампанейщина – грандиозная стройка коммунизма.
В свое время, на строительство Беломорканала товарищ Сталин направлял десятки тысяч заключенных, которых у него было в избытке.
Вероятно, у Никиты Сергеевича уже не было в достатке такого резерва. Поэтому, он посылал туда комсомольцев-добровольцев, которые если отказывались ехать, то исключались из комсомола, а потом вылетали из институтов.
Все это было похоже на безумие, ибо сельское хозяйство нельзя вести силами неоседлого населения. Зэки в массе своей не оставались там, где отбывали наказание, и комсомольцы в этом смысле ничем от них не отличались.
Когда угроза вылететь из института пропадала, они бежали из степей Казахстана так же, как и переселенные туда репрессированные народы. И там осталась уничтоженная тракторами почва, на которой до настоящего времени ничего не растет, а пыльные бури продолжаются месяцами.
В предшествующей сороковой главе мы размышляли – а кем станет герой фильма «Шумный день», пламенный борец с мещанством Олежек? Сохранит ли он такой же задор, либо станет более циничным мещанином, нежели его родственница пресловутая Леночка?
Хотелось бы примерно в таком же ракурсе поразмышлять и о Иване Романовиче Бровкине. Судя по фильму – он был 1934 года рождения. Таким образом, он сверстник актера Александра Ширвиндта и телеведущего Владимира Познера. Будем надеяться, что Иван и Любаша также живы по нынешнею пору. В таком случае – где же они живут?
Сделаем всего лишь одно допущение в том, что Ваня и Любаша уехали не в оренбургские степи, а в Казахстан. Разницы-то по тем временам не было никакой. Все одна страна, под названием Советский Союз.
Однако, в этом случае, финал всей этой истории нам известен: в начале девяностых, казахи, став «титульной» нацией, назовут первоцелинников людьми второго сорта. К тому времени Иван Романович Бровкин достигнет уже предпенсионного возраста. Вместо почета и уважения, им были созданы такие условия, что люди, действительно героически поднявшие целину, бросали все свое нажитое имущество и возвращались в Россию. Тогда миграционный маятник зловеще качнулся в обратную сторону.
И возвращались многие люди на то же Нечерноземье, которое столь легкомысленно когда-то покинули в пятидесятые годы. И, сильно постаревший Ваня Бровкин и его немолодая жена Любаша скорее всего вернулись в места, где давно покоились их родители и стояли полуразрушенные отчие хаты. Где жили, хоть какие-то дальние родственники.
Наверное, пришлось Ванюше восстанавливать заброшенный дом. И лишь тогда пришло к нему понимание, что целинная эпопея явилась сильнейшим ударом по исконно русской деревне и ее сельскому хозяйству.
Иван Романович будет с горечью констатировать, что принудительное распределение ресурсов в пользу казахских земель, породило практику ликвидации «неперспективных» деревень, которые бросили наши многочисленные Вани и Любаши. Все это привело в целом к окончательной деградации сельского хозяйства в центральной и северной части России. А это ведь были коренные русские земли.
Круг замкнулся. Почему Нечерноземье России так и не могут возродить? А потому что, по велению партии, такие как Ваня и Любаша, когда-то бросили свои березки и свой родненький палисад, ринувшись искать свое зыбкое счастье в далекие, пустынные казахстанские степи.
И это очень грустно. И еще одно обстоятельство: столица целинного края – город Целиноград[27], который на протяжении многих лет строили десятки тысяч сверстников Ивана Бровкина, теперь является столицей соседнего государства Казахстан. И зовут теперь этот город – Нур-Султан. Вот так вот. А вы говорите – зачем надо было поднимать целину…
Пожалуй, на этом размышления о приключениях Ивана и Любаши, во второй половине двадцатого века, мы и завершим.
Что касается следующей, сорок второй главы, то она будет посвящена великолепному семейству Виноградные. Мы также поразмышляем о всесоюзном поветрии – хрущевским увлечением кукурузой, как символом изобилия страны. Глава будет называться: «Семейство тридцать первое – Виноградные, или про наряд «Кукуруза» для новогоднего праздника…».
[1] APGIII – таксонометрическая система классификации цветковых растений, опубликованная в марте 2009 года, в журнале Лондонского Линнеевского общества. При написании данной главы, мы старались руководствоваться именно этой системой.
[2] Жизнь растений. В шести томах. Том пятый, часть вторая. Семейство Кипрейные. – М.: Просвещение. 1981. С. 224.
[3] Брем Альфред. Жизнь растений. Новейшая ботаническая энциклопедия. – М.: Эксмо. 2004. С. 628.
[4]Постановление пленума ЦК КПСС «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». В сборнике: «Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК». Том 6. – М., Политиздат, 1971. С. 430.
[5] Выделено авторами.
[6] Постановление пленума ЦК КПСС «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». В сборнике: «Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК». Том 6. – М., Политиздат, 1971. С. 436.
[7] Там же. С. 430.
[8] Из доклада Мамбетали Сердалин-Шубетова перед комиссией Сената по развитию торговли в Российской империи 08 марта 1990 года
[9] Рыбаковский Л.Л. Людские потери СССР и России в Великой отечественной войне. Гос. Учреждение Российской академии наук. Институт социально-политических исследований РАН. -М. Эконом-Информ. 2010. С. 24 – 25.
[10] Из воспоминаний В.В. Молотова. Коммерсантъ ВЛАСТЬ. 04 августа 2008 года. С. 9.
[11] Выделено авторами.
[12] Брежнев Л.И. Целина. М.: Политиздат, 1978. С. 26.
[13] Брежнев Л.И. Целина. М.: Политиздат, 1978. С. 36, 37.
[14] Брежнев Л.И. Целина. М.: Политиздат, 1978. С. 65.
[15] Волкогонов Д.А. Семь вождей. Книга первая. -М.: Издательство «Новая волна», 1996. С. 382.
[16] Брежнев Л.И. Целина. М.: Политиздат, 1978. С. 31 — 32.
[17] Брежнев Л.И. Целина. М.: Политиздат, 1978. С. 49.
[18] Только в 1956 – 1958 годах с целины было «сдуто» десять миллионов гектаров пашни, что сопоставимо с территориями Венгрии, либо Португалии.
[19] Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России. – М.: «Российская политическая энциклопедия». 2006. С. 156.
[20] Сто вопросов – сто ответов. – М.: «Молодая гвардия». 1964. С. 22.
[21] Брежнев Л.И. Целина. М.: Политиздат, 1978. С. 29.
[22] Это приблизительная цифра. В 1961 году численность населения СССР составляла 216,3, а в 1966 году соответственно – 232,2 миллиона человек. См.: Народное хозяйство в СССР в 1980 году. Статистический ежегодник. — М.: «Финансы и статистика», 1981. С. 7.
[23]Мацкевич В.В. Что мы видели в США и Канаде. М.: Государственное издательство политической литературы. 1956. С. 26.
[24]Народное хозяйство СССР 1922 – 1982. Юбилейный статистический ежегодник. М.: Финансы и статистика. 1982.
[25] Мацкевич В.В. Что мы видели в США и Канаде. М.: Государственное издательство политической литературы. 1956. С. 19.
[26] Там-же.
[27] Город Целиноград при его строительстве позиционировали, как центр всесоюзного освоения североказахстанской и южносибирской целины. А получилось совсем иначе – свое гордое имя город носил лишь до 1992 года.
