Семейство третье – Гинкговые, или о роли плавней в истории станицы Гривенской
На закате солнца
Колокол громко загудел,
Но в горном храме
Все еще хором читают книгу…
Как прекрасны детские голоса![1]
Третье по счету семейство, имеющееся в Саду Евгения и Валентины, очень и очень примечательное. Не каждый сад на Кубани, да и по стране в целом, может похвастаться таким экземпляром! Это — гинкго двулопастный[2] или, как его еще называют «храмовое дерево»!
Мы очень рады тому, что шесть лет тому назад заполучили себе в Сад Евгения и Валентины саженец деревца Гинкго – растение «неземной красоты» и редчайшей родословной! Тогда деревцо был еще совсем малюсеньким, а сейчас вымахало уже до трехметровой высоты.
Повсеместно считается, что любование сакурой – главное развлечение жителей Страны восходящего солнца. Однако, многие японцы, в выборе времени любования природой и единения с ней, отдают периоду японского бабьего лета.
Конечно, больше всего они любуются красными кленовыми листьями момидзи. Это национальное осеннее развлечение называется момидзи-гари.
Вместе с тем, кроме красных листьев, очень красив и желтый цвет японской осени, которое придает дерево ите. По-русски оно называется «гинкго», что в переводе с японского означает «серебряный плод», а латинское название – Ginkgo biloba.
Считается, что гинкго – единственное растение, выжившее после ледникового периода. И, якобы, ему удалось сохраниться на территории Восточного Китая, в горах Дянь-Му-Шань. В Японию, гинкго попало в конце XI века, вместе с буддийскими монахами. И тогда его стали высаживать возле священных храмов.
Гинкго – уникален, поскольку одно-единственное реликтовое растение, существующее на Земле — является представителем целого класса! В дальнейшем, мы будем встречать семейства, куда входят многие десятки растений. А тут единственный представитель на весь класс.
Вот как ботанически правильно описывается это растение: вид гинкго двулопастный, рода гинкго, семейства гинкговые, порядка гинкговые, класса гинкговые, отдела гинкговидные, царства растения.
Ботаники встречали гинкго только при изучении ископаемых образцов и в течение многих веков думали, что эти растения исчезли еще в мезозойскую эру. Каково же было изумление ботаников, когда реликт был открыт для науки!
Новое для науки растение было обнаружено в 1690 году в Японии. Врач голландского посольства в Нагасаки Энгельберт Кемпфер заинтересовался деревом с необычными листьями, напоминающими традиционный японский веер.
Некрупные желтовато-серебристые плоды издавали неприятный запах прогорклого масла. В местных лавках продавали его семена, которые японцы сначала вымачивали в соленой воде, чтобы отбить запах, а потом жарили или отваривали.
В 1712 году Энгельберт Кемпфер описал дерево и назвал его Ginkgo (гинкго), слегка исказив при этом японское название плодов – Yin-kwo (йин-кво), которое в переводе с японского, означает «серебряный абрикос».
Гинкго – «живая окаменелость» — именно так назвал гинкго Чарльз Дарвин. Это растение существовало 125 миллионов лет назад, когда среди гигантских хвощей, папоротников и деревьев бродили травоядные ящеры.
И если бы не ледниковый период, то и сейчас бы эти доисторические растения росли и процветали. Но 80 миллионов лет назад они не выдержали наступивших холодов и погибли, в том числе все гинкговые, за исключением одного вида.
Сохранившийся до наших дней гинкго двулопастный (Ginkgo biloba) — интереснейший объект для изучения эволюции растений. По отпечаткам на камнях ботаники смогли проследить, как изменялась форма его листьев. Между прочим, это древесное растение из мезозойской эры – единственное, у которого игольчатые листья превратились в веерообразные пластины, оно состоит в дальнем родстве с соснами и елями (отдел голосеменных).
Особо примечательно то, что хотя гинкго и пережило динозавров, однако в диком виде это растение не сохранилось. Это дерево стало садовым. С давних пор деревья гинкго, как весьма почитаемые и священные, растут во многих парках, окружающих старинные храмы в Японии, Китае и Корее. Около 1730 года гинкго был ввезен в Западную Европу, а примерно лет через пятьдесят – в Северную Америку. С этого времени гинкго неизменно пользуется пристальным вниманием, как ботаников, так и садоводов.
Автором научного названия «гинкго» является Карл Линней. Один из английских садоводов послал необычное растение великому естествоиспытателю, и в 1771 году Линней ввел его в ботаническую литературу под латинским названием Gingo biloba.
Англичане называют гинкго «деревом девичьих волос», потому что у них его листья ассоциируются с листьями папоротника адиантума, который больше известен под именем «венерины волосы». Не остались равнодушными к гинкго и французы. Они окрестили его «дерево за сорок экю».
Такое странное название оно получило благодаря ботанику Петиньи, который в Англии в 1780 году купил горшок с пятью сеянцами, которые обошлись ему по сорок французских серебряных монет. За каждое.
В Германии это растение до сих пор называют «деревом Гёте». Великий немецкий поэт Иоганн Гёте, к тому же увлеченный и ботаникой, ценил красоту Гинкго, считал его листья, созданные в форме сердца, настоящим символом любви, и даже написал о нём такое философское стихотворение: «Ginkgo biloba».
Это произведение было включено в цикл стихов «Из Западно-Восточного Дивана». Стихотворение посвящено вдохновительнице и соавтору сборника стихов в восточном вкусе, знакомой Гёте – австрийской актрисе, танцовщице и поэтессе – Марианне фон Виллемер:
Этот листик был с Востока
В сад мой скромный занесен
И для видящего ока
Тайный смысл являет он.
Существо ли здесь живое
Разделилось пополам?
Иль, напротив, сразу двое
Предстают в единстве нам?
И загадку и сомненья
Разрешит мой стих один;
Перечти мои творенья,
Сам я – двойственно един.[3]
Гинкго легко противостоит и загрязненности атмосферы, и болезням, и насекомым. Закладки из сушеных листков гинкго уберегут старинные рукописи от книжных червей.
А стены, покрытые дранкой гинкго, не пустят в дом ни тараканов, ни клопов.
Гинкго – весьма долговечное растение. В Китае, Японии и Корее известно много деревьев гинкго, возраст которых превышает тысячу лет. Так что при благоприятных условиях деревья гинкго могут служить многим поколениям людей.
Следует также отметить красоту листвы гинкго. Весной и летом она нежной изумрудно-зеленой раскраски. Осенняя яркая золотая листва Гинкго — красоты поистине необыкновенной, что влечет поэтов и художников ее запечатлеть в своих художественных творениях.
Все японцы спешат в осенние дни пойти в свои парки к любимым ими деревьям Гинкго, чтобы полюбоваться ими, как символам стойкости, долголетия, любви. В Японии на свадьбах характерные двухлопастные листья этого дерева разрывают на части, одну дают невесте, другую – жениху.
Во время листопада японцы шли к этому дереву, поклонялись ему и с благоговением подбирали опавшие золотисто-желтые листья. А у молодежи, они являются атрибутом для различных гаданий.
И еще одно любопытное обстоятельство. Листик гинкго является эмблемой столицы Японии – Токио. Эта эмблема выполнена в виде листа дерева гинкго яркого зеленого цвета и имеет форму латинского «Т», первой буквы слова «Токио».
Символ образован тремя полукругами и символизирует трудолюбие, процветание и душевный покой. Выбранный из 20 кандидатов конкурсным комитетом знак Токио, утвержден 01 июня 1989 года токийской администрацией, по случаю празднования 100-летнего юбилея основания столицы Японии.
Об уникальных свойствах листьев гинкго ходят легенды. Достаточно сказать, что о лечебных рецептах с применением листьев гинкго, китайские целители упоминали более 5000 лет назад.
Примечательно, что листья гинкго билобы можно заготавливать на протяжении всего вегетационного периода. Но самой целебной является желтая осенняя листва.
Народные целители для профилактики и при лечении болезней сердца и сосудов применяют лечебные смеси, куда входит гинкго. Так, широко распространен рецепт «Гинкго-меда», который в домашних условиях готовится следующим образом. Ингредиенты: 0,5 кг. свежих листьев гинкго, 0,5 литровой банки качественного меда. Измельченные листья смешиваются с медом. Смесь хранят в холодильнике. Употреблять необходимо по чайной ложке пару раз в день.
Как бы то ни было, завершая рассказ о третьем по счету, имеющемся у нас семействе, мы желаем вам здоровья! Здоровья, с применением при этом листьев гинкго, либо, по каким-то причинам – отказываясь от них. Главное – будьте в форме и будьте счастливы!
Выразив свое восхищение семейству Гинкговые, мы вновь коснемся истории станицы Гривенской в годы гражданской войны.
Размышляя о ней, вспомним, что в 1937 году в Советском Союзе появилась очень веселая оперетта «Свадьба в Малиновке», посвященная гражданской войне на Украине. А спустя тридцать лет, к 50-летию Октябрьской революции, был снят одноименный фильм, тут же ставший лидером проката.
Так вот, в этой оперетте, в задорном и комическом плане, изображается ситуация, когда красных сменяют белые, а затем село вновь занимают красные. И как это весело и здорово. При этом все поют, смеются и танцуют. И эти песни, и танцы звучат на протяжении всего фильма!
Примерно такой же Малиновкой в годы гражданской войны была и Гривенская. Только без песен и танцев, поскольку победы и поражения красных и белых сменялись жуткими затишьями. Обе стороны набирались сил и пополняли резерв для продолжения своей страшной миссии. Отец стрелял в сына, брат убивал брата.
Почему на Кубани гражданская война была особенно ожесточенной? Отвечая на этот вопрос, не следует забывать, что крестьянская масса Кубани жила гораздо более зажиточно, нежели их собратья в центральной полосе России.
Достаточно сказать, что площадь земельного надела казачьего хозяйства в четыре раза[4] превышала размер семейного надела русского крестьянина центральных губерний страны. Да и по плодородию кубанские земли считались одними из лучших в Российской империи.
Опираясь главным образом на иногородних, большевики стали ущемлять интересы казаков, и те вновь взялись за оружие.
Поэтому карусель смены власти на Кубани вообще и в станице Гривенской была наиболее дикой и беспощадной. Судите сами:
Когда на Кубань пришла весть об Октябрьской революции, Краевое войсковое правительство 26 октября 1917 года приняло постановление «О непризнании Советской власти» и взяло на себя верховную власть в области.[5]
Более того, дабы ни у кого не возникало никаких сомнений, девятого декабря 1917 года в Екатеринодаре собралась краевая рада, которая не только высказалась против признания власти Советов, но и призвала казачество к борьбе против большевиков.[6]
Таким образом, когда в Петрограде обыватели ходили с красными бантами, в станице Гривенской чинно и благородно продолжала существовать царская власть.
Вместе с тем, двенадцатого января 1918 года Советская власть устанавливается в Темрюке и на всей Тамани, распускается городская дума, ликвидируется управа и организовывается военно-революционный комитет.[7]
Поскольку Гривенская относилась к Таманскому отделу Кубанской области, то с высокой степенью вероятности можно считать январь месяц временем установления советской власти в этой станице, которая продлится по август месяц 1918 года.
Однако, шестнадцатого августа 1918 года в ходе второго Кубанского похода Добровольческая армия под командованием генерала А.И. Деникина заняла Екатеринодар.[8]
Через некоторое время, практически на всей Кубани, в том числе и в Гривенской, на полтора года устанавливается власть белой гвардии, которая просуществовала до 04 марта 1920 года, когда красные войска вступают в Гривенскую.[9] Устанавливается советская власть.
Двенадцатого июня 1920 года гарнизон, милиция и администрация Гривенской от страха перед бандитами, засевшими в камышах, оставляют станицу. Начинается кратковременная власть банды бело-зеленых и соответствующие расправы с сельскими активистами, поддерживавшими советскую власть.[10]
Двадцатого июня 1920 года гарнизон, милиция и администрация возвращаются и начинают расправу над гражданами станицы Гривенской в той или иной степени поддержавших бело-зеленых. Устанавливается советская власть.
Пятого августа 1920 года десант генерала Улагая занимает станицу Гривенскую. Устанавливается власть белой гвардии.
Пятнадцатого августа 1920 года Улагаевский десант, через ту же Гривенскую, начинает свое отступление на Ачуево, где и проходила его погрузка на корабли. Устанавливается советская власть.
С августа 1920 по ноябрь 1924 года номинальная советская власть существует с реальной властью бело-зеленых банд.
Вы не устали от этой круговерти? А ведь в станице жили живые люди, которым надо было кормить и учить детей, добывать свой хлеб насущный. Это вам не свадьба в Малиновке, с песнями и плясками.
Ситуацию усугубляло и то, что не все казаки ушли в Крым вместе с улагаевским десантом, о котором мы рассказывали в предыдущей главе. Многие не стали возвращаться в станицы, где установилась советская власть, а предпочли уйти в обширные плавни, которые окружали Гривенскую, надеясь отсидеться там до лучших времен.
Там создавались многочисленные партизанские отряды «бело-зеленых», действовавшие в тылу Красной армии. И здесь надо упомянуть такую одиозную личность, как Василий Рябоконь, имя которого на протяжении почти полувека, муссировалось в неофициальной атмосфере станицы Гривенской и обрастало всяческими легендами.
На протяжении почти четырех лет, вплоть до октября 1924 года, в гривенских плавнях опираясь на окрестные хутора и станицы, против новой власти, вел борьбу знаменитый атаман бело-зеленых, хорунжий Василий Рябоконь, эдакий местный «Робин Гуд».
Ведь к станице Гривенской Василий Рябоконь имел самое непосредственное отношение, поскольку родился в 1890 году в казачьей семье, по соседству, на хуторе Лебеди. Утверждают, что Василий, в юности наделенный красивым голосом, был принят в Войсковой певческий хор в Екатеринодаре.
Затем, по некоторым сведениям, закончил Тбилисское офицерское училище. Якобы участвовал в Первой мировой войне и имел правительственные награды. Впоследствии – хорунжий второго Таманского полка и, самое главное, активный участник улагаевского десанта на Кубань в 1920 году, о котором мы рассказывали в предыдущей главе.
После того, как в марте 1920 года Добровольческая армия генерала А.И. Деникина оставила Кубано-Черноморскую область, в районе станицы Гривенской, появился некий полковник Сергей Скакун. Он организовывает подпольный повстанческий отряд «Спасение Кубани».
В него, помимо самого полковника Скакуна вошли хорунжий Кирий, есаул Куц, хорунжий Рябоконь. К июню 1920 года отряд достиг численности в двести штыков и сабель. Начинаются регулярные налеты на станицы Гривенскую и Новониколаевскую, хутора – Лебеди, Лимано-Кирпильский и Церковный.
Во время кратковременного десанта генерала Улагая на Кубань, отряд Скакуна присоединился к нему. Полковник Скакун приказал Титу Загубывбатько с шестью офицерами занять станицу Гривенскую, что и было сделано пятого августа 1920 года.
После захвата станицы, полковник Скакун прибыл в Гривенскую, собрал жителей, приказал избрать атамана и назначил всю администрацию. Но эта сомнительная власть продержалась всего лишь десять дней.
После разгрома десанта, перед уходом в Крым, белогвардейцы якобы сформировали и оставили так называемый партизанский отряд особого назначения, под командованием хорунжего Кирия. А вот Василия Рябоконя врангелевское руководство и назначило помощником этого Кирия.
Отряду предписывалось продолжить подрывную деятельность, в ожидании следующего десанта, а командир отряда Кирий получил документы особоуполномоченного штаба генерала Врангеля и чрезвычайное право на проведение мобилизации казаков хуторов и станиц Таманского отдела. Отряд развернул интенсивную партизанскую деятельность. На хутора и станицы Приазовья налет следовал за налетом.
Поскольку отряд пользовался значительной поддержкой местного казачьего населения, то он практически всегда умело уходил из-под удара красноармейцев. Лишь с наступлением зимних холодов, когда замерзли лиманы, части красной армии настигли в плавнях отряд Кирия.
27 февраля 1921 года Кирия все же ликвидируют и командование остатками отряда принимает на себя Василий Рябоконь.
Под командованием Рябоконя отряд вновь набирает свою мощь и к концу 1921 года достигает нескольких сотен бойцов, что позволяет ему одновременно совершать нападения в разных местах. Частыми «гостями» рябоконевцы были в станицах Гривенской, Новониколаевской, Анастасиевской, Петровской и других. И всюду их налеты оставляли кровавый след.
Так, например, священник станицы Гривенской был повешен лишь только за то, что осудил эти разбои. Тело священнослужителя с дощечкой, на которой было написано «Не болтай», провисело трое суток – его не разрешал снимать Рябоконь.
Для разгрома этого разросшегося формирования уже потребовались усилия 22-й стрелковой дивизии, которая была расквартирована в Краснодаре[11]. В ходе боев, состоявшихся в январе-феврале 1922 года, отряд Рябоконя был окончательно разбит.
Однако, остатки его, численностью примерно в десять-двенадцать человек, просуществовал еще более двух с половиной лет. Живя в камышовых домиках, на островах среди лиманов, передвигаясь на лодках по многочисленным каналам, отряд был неуловим. В приазовских станицах и хуторах Рябоконь создал осведомительскую сеть среди казаков и членов их семей. Благодаря этой хуторской агентуре, а также жесткой дисциплине внутри отряда, чекисты долгое время не могли туда проникнуть.
Рябоконь разъезжает по хуторам и станицам. Появляется совершенно неожиданно в том или ином месте. Особенно он любил появляться на многолюдном, раздольном гривенском базаре.
Ходил по базару, смотрел, общался с людьми. В конце концов, он не выдерживал и кому-то тихо, полушепотом говорил: «Я – Рябоконь!». После такого его признания обычно на базаре случался переполох. Он же, вскакивал на коня, находившегося где-то рядом, и скрывался.
В ряде мест он даже собирает «продналог» с советских органов власти. И ему давали, боясь расправы. Рассказывали, что однажды он ухитрился даже получить со склада боеприпасы. Потребовал два грузовика, стражу для их охраны и увез все изъятое в район станицы Староджерелиевской. Выгрузил боеприпасы на берегу плавней, отпустил охрану, вручив старшему записку для предъявления на складе: «Кто патроны выдал, Рябоконя видел». В связи с этими неожиданными появлениями, в народе сложилась припевка:
Ой, яблочко, половиночка,
Едет пан Рябоконь, как картиночка…
Будучи неуловимым, отряд Рябоконя в тоже время весьма активно продолжает свою деятельность. Вот лишь некоторые эпизоды, казалось бы, мирного 1924 года:
«10 апреля рябоконевцы совершают убийство землеустроительной комиссии, во главе с председателем сельского совета хутора Лебеди.
26 апреля совершен очередной налет на хутор Лебеди. Занят исполком, повешен милиционер, ограблены жители, обстреляна оперативная группа.
25 мая – налет на станицу Новониколаевскую. В перестрелке убиты трое местных охранников – бывшие красноармейцы, разгромлен станичный комсомол».[12]
В историческом обороте имеется фотография Василия Рябоконя, найденная в той же станице Гривенской. Холеное лицо, щегольские усики, сабля с чеканными, серебряными ножнами. Говорят, что Василий руководил духовым оркестром и замечательно пел. И при этом отличался удивительной жестокостью. Человек, которого ненавидели и проклинали тысячи людей, и личность, снискавшая себе известность и славу кубанского Робин Гуда. И все это в одном лице.
Действия чекистов по поиску Рябоконя вначале приносили лишь незначительные успехи. Поэтому, где-то в начале 1924 года, чекисты создают секретную ударную группу № 2, так называемый ложный отряд «Тамань».
Этому отряду и была поручена ликвидация Рябоконя в срок до первого мая 1924 года. Предполагалось, что эта секретная группа должна была сыграть роль ложного повстанческого отряда, с организацией нескольких ложных боев. Главная же цель состояла в том, чтобы войти в контакт с рябоконевцами, выманить Василия на переговоры и схватить его. И все шло поначалу гладко. Устроили ложный бой на хуторе Лебеди, в результате которого убедились в степени поддержки людьми Рябоконя.
Однако, на встречу с командиром ложного отряда «Тамань», дважды приходил лишь ближайший помощник Рябоконя – некто Ковалев. Но сам Василий на переговоры так и не вышел. Видно, учуял каким-то неведомым чутьем опасность.
Но и крепнувшая советская власть не сидела сложа руки. Все более последовательно стала проводиться политика «кнута и пряника». С одной стороны, была объявлена амнистия бело-зеленым. С другой – стали брать в заложники лиц, у которых родственники были в плавнях.
Возможно, в результате этой идеологической работы со стороны кубанских чекистов, в середине 1924 года отряд покинули самые близкие сподвижники Рябоконя — бывший завхоз в отрядах Кирия и Рябоконя, человек с весьма примечательной фамилией – Тит Загубывбатько, а также Емельян Дудка, согласившиеся сдаться властям под амнистию.
Тит Загубывбатько организовал группу из бывших граждан, сочувствующих белым. Под видом рыбаков эта группа вела поиски мест стоянок отряда Рябоконя. На заключительном этапе действиями Тита руководит уполномоченный отдела по борьбе с бандитизмом ОГПУ Ф.П. Дроздов.
29 октября 1924 года боевая группа во главе с Дроздовым прибывает в станицу Староджерелиевскую, в районе которой накануне нашли следы выхода отряда из камышей.
И 31 октября 1924 года поиск увенчался успехом. Ходили слухи, что именно Е. Дудка, которого рябоконевцы искали и хотели убить за отступничество, привел красноармейцев на остров, где с восемью последними своими приверженцами прятался их предводитель. Ему и достались первые пули. В результате скоротечного боя, обе руки бандита были прострелены и его удалось взять живым. С учетом важности операции, Рябоконя тут же, экстренно, под усиленной охраной, пароходом переправляют в Краснодар.
И уже 16 ноября 1924 года состоялось заседание Облполиттройки по борьбе с бандитизмом по внесудебному рассмотрению дела В.Ф.Рябоконя. Вот фрагмент ее решения:
«Политтройка усмотрела, что находясь в банде, руководимой лично им,… производил налеты на советские и частные учреждения, занимался вооруженными грабежами, к числу каковых относятся: налет на пароход в районе станицы Гривенской Кубанского округа в 1922 году, два налета на станицу Староджерелиевскую и квартиру комчона Фурсы в 1923 году и налет на хутор Лебеди 10 апреля 1924 года, где им были повешены граждане Погорелов, Бирюк, Заяц, Моренко. Принимая во внимание все вышеизложенное, политтройка постановила:
К обвиняемому гр. Рябоконю Василию Федоровичу, 34 лет, применить высшую меру наказания – расстрелять. Приговор привести в исполнение в течение 24 часов…»[13]
Так бесславно и закончились похождения хорунжего Рябоконь. Вероятно, историки уже никогда не установят — откуда и почему среди населения Гривенской и окрестных хуторов возникла непоколебимая уверенность в том, что Рябоконя не расстреляли и что он остался жив.
Более того, информация о расстреле, явилась источником фантастических слухов, а в дальнейшем послужила источником самых разнообразных легенд. И чем больше протекало времени, тем большим количеством домыслов вся эта сага о деятельности Рябоконя, как до, так и после его ареста, произрастала.
Да и писатель Петр Ткаченко, в своей книге «Кубанские зори» дает целый ряд предположений о жизни Рябоконя после ноября 1924 года. В частности, по одной из версий, Рябоконя увезли в Москву, где он работал на какой-то должности.[14]
И на протяжении десятилетий, каждые полгода, на гривенском базаре достоверно утверждалось, что кто-то, где-то, воочию видел поседевшего и постаревшего неуловимого Василия.
И когда маленького Евгения отправляли летом на каникулы в Гривенскую, он часто слышал от бабушки Акулины Кирилловны, от соседей, либо от пацанов на улице новую леденящую историю об очередном «видении» грозного Рябоконя. И подобных сюжетов было неисчислимое множество.
Вот один из эпизодов из книги Петра Ивановича Ткаченко «Кубанские зори»:
«Как-то в 1961 году Александра Давыдовна вернулась домой взволнованной и рассказала детям, что только что видела на базаре Василия Федоровича Рябоконя: «Вин стоял и дэвывся на мэнэ, а я на його. А пидийте ни вин до мэнэ, ни я до його нэ пусмилы».[15] И сколько ей не говорили о том, что это мог быть кто-то похожий на него, она стояла на своем».[16]
Ходили упорные слухи о том, что Василий доживал свой век на Кубани. Умер он якобы в 1964 году и похоронен на какой-то Молдавановке.[17]
Следует подчеркнуть, что и дальние родственники Евгения Георгиевича внесли в эту «рябоконевскую» антологию свой посильный вклад.
Так, в частности, первый сын Василия Герасимовича, – Константин Васильевич в свое время неоднократно утверждал, что его земельный надел и соответствующий участок земли Василия Рябоконя граничили друг с другом. И что, мол, Василий Рябоконь пришел домой с первой мировой войны, имея четыре георгиевских креста, получив их за доблестную защиту Отечества.
И со слов того же Константина Васильевича, якобы он, в конце тридцатых годов, встречал сына Рябоконя, который утверждал, что его отец смог уйти от окруживших его красных, сменил место жительства и на тот период времени был еще жив и здоров.
Также, на Кубани в пятидесятых – шестидесятых годах прошлого века большой популярностью пользовался роман Бориса Алексеевича Крамаренко «Плавни», написанный в 1940 году. В нем, в частности, описывается борьба с десантом Улагая и бандитизмом в 1920 году. Там Василий Рябоконь почему-то упоминается, как «полковник Рябоконь»:
«Полковник Рябоконь ушел вглубь Гривенских плавней, выжидая, когда можно будет выйти навстречу обещанным пароходам. Остальные отряды по-прежнему жили в плавнях и по глухим хуторам, избегая стычек с гарнизонами».[18]
В целом, как мы видим, тема движения бело-зеленных в двадцатых годах прошлого века, весьма и весьма туманна. Она, вероятно, ждет своих исследователей и профессиональных историков.
Наша задача немного иная – мы лишь пытаемся показать атмосферу того времени, в котором суждено было жить нашим уважаемым предкам.
В следующей главе, мы расскажем о великолепном семействе Сосновые, а также вновь коснемся фрагментов истории, столь жестокого двадцатого века.
Будущая, пятнадцатая глава, называется: «Семейство четвертое – Сосновые, или о человеке с печальными глазами…».
[1] Сайге. Из книги «Горная хижина». Японская классическая поэзия. – М: Издательство «Э», 2015. – С. 125.
[2] Жизнь растений. В шести томах. Том четвертый. Класс гинкговые. – М.: Просвещение. 1978. С. 309.
[3] Перевод – В.В. Левика
[4] Ратушняк В.Н. Кубанские исторические хроники. Малоизвестное об известном: Очерки. 2-е изд. Исправленное и дополненное. – Краснодар: Образовательный издательско-полиграфический центр «Перспективы образования». 2008. С. 177.
[5] Милованов С.В. Наши сердца не зарастут бурьяном. – Краснодар: Традиция, 2010. С. 57.
[6] Очерки истории краснодарской организации КПСС. – Краснодар: Краснодарское книжное издательство. 1976. С. 154.
[7] Милованов С.В. Наши сердца не зарастут бурьяном. – Краснодар: Традиция, 2010. С. 65.
[8] Очерки истории краснодарской организации КПСС. – Краснодар: Краснодарское книжное издательство. 1976. С. 192.
[9] Ткаченко П.И. Кубанские зори. – М.: Вече, 2007. С. 132.
[10] Ткаченко П.И. Кубанские зори. – М.: Вече, 2007. С. 132.
[11]Для привередливого читателя сообщаем, что Екатеринодар был переименован в Краснодар 07 декабря 1920 года, постановлением Наркомата внутренних дел РСФСР.
[12] Милованов С.В. Наши сердца не зарастут бурьяном. – Краснодар: Традиция, 2010. С. 138 – 139.
[13] Милованов С.В. Наши сердца не зарастут бурьяном: О судьбе кубанского чекиста Николая Федоровича Еремина. –Краснодар: Традиция, 2010. С. 144 – 145.
[14] Ткаченко П.И. Кубанские зори. –М.: Вече, 2007. С. 341.
[15] Что в переводе означает: «Он стоял и смотрел на меня, а я на него. А подойти ни он до меня, ни я до него, не посмели».
[16] Ткаченко П.И. Кубанские зори. –М.: Вече, 2007. С. 341.
[17] Ткаченко П.И. Кубанские зори. –М.: Вече, 2007. С. 346.
[18] Крамаренко Б А. Плавни. –Краснодар: Кн. Изд.-во, 1987. С. 224.