Хочу рассказать вам историю про ненужную вещь, которую неоднократно, в течении сорока лет, хотели выбросить на свалку, но так и не успели это сделать.
В далекие пятидесятые годы прошлого века, когда мой муж, Евгений Георгиевич, был ещё мальчиком, его родители купили очень дорогую вещь — плюшевый ковёр. Вот как сам Евгений Георгиевич описывает это событие в своей книге «Поколение несбывшихся надежд»: «В доме появился вызывающий признак огромнейшего богатства и чрезвычайной роскоши — ковёр с оленями. Это был не просто ковёр. Это был символ благополучия и определенного социального статуса. Ведь в каждом «приличном» доме был такой ковёр: бархатный, со скользкой бахромой. Он висел в спальне, над панцирной кроватью с высокой металлической спинкой, прибитый гвоздями, что делало его края похожими на края почтовой марки. На коврах обычно изображалось либо семейство оленей на лесной поляне, либо лебеди, плавающие в купоросном пруду, и белоколонная беседка на заднем плане, либо ядовито-изумрудное «Утро в сосновом бору», либо охота на тигров людей в тюрбанах и шароварах. Если провести рукою по ковру против ворса, цвета в потревоженных местах становились ярче. А если в обратном направлении, то наоборот, приобретали более матовый оттенок. Вот таким был символ социального статуса».
Таким образом, в свои молодые годы, ковёр был любимчиком, предметом обожания и восхищения. Однако, шли годы. Менялись вкусы и предпочтения. И немолодой ковёр стал чувствовать себя изгоем. Он стал скатываться в категорию предметов, о которых начали говорить презрительно и высокомерно. Он постепенно превратился а символ безвкусицы и махрового провинциализма.
Потом, степень презрения достигла такого уровня, что эти любимые предметы советского быта стали массово выбрасывать на свалку. Произошло то, что подчас бывает и у людей — вначале человек возносится на определенную вершину, потом его низвергают и все вмиг отворачиваются от вчерашнего счастливца.
Наступил такой же час и у семьи Пономаренко, когда «Ковёр с оленями» был с позором снят со стены и также приговорён к свалке. И лишь у Марии Ивановны, моей уважаемой свекрови, не хватило сил привести приговор в исполнение. И она отложила это действие до последующих времён.
Время отсчитывало десятилетия. Сравнительно увесистый пакет валялся в чулане, вызывая все более растущее раздражение. К тому же, на ковре образовался довольно внушительный полуметровый разрыв. Как это произошло — не помнит никто. Наверное тогда, когда его швыряли на пол, дабы на нем играли наши дети, либо внуки. Уж больно много пролетело времени, чтобы помнить все обстоятельства. Ковёр терпел все эти унижения и терпеливо влачил жалкую надежду на свою лучшую долю.
И вот, в какой то момент, когда степень проклятий достигла очередного апогея, мой супруг Евгений Георгиевич, сказал, что знает — как поступить. Вначале он затеял починку этой старой вещи. Моя подруга, Татьяна Ивановна Лупандина, женщина с поистине золотыми руками, с пониманием отнеслась к просьбе супруга. Она аккуратно заштопала это пропахшее вечностью старьё.
Ковёр с оленями
В багетной мастерской долго капризничали, прежде чем приняли заказ. Однако, когда работа была завершена — все ахнули! Ведь из тряпки получилась потрясающая картина, отражающая дух и символ эпохи. А мастерская, получила рекламу, о которой и не могла мечтать!
Многие посетители тут же стали интересоваться, как можно приобрести столь восхитительный товар. Узнав, что этому изделию порядка шестидесяти лет, люди впадали в глубокую ностальгию. Они начинали вспоминать своих родителей, детство, школу и жизнь в СССР. Особая реакция была у заказчиков, которым было за пятьдесят. Практически каждый из них говорил о том, что видел подобную вещь дома, у соседей, знакомых или у родственников. И все сожалели о том, как, будучи молодыми, безжалостно выбрасывали на свалку часть своей семейной истории…
Видимо мы ещё недостаточно поняли, что с Ее Величеством Историей следует обращаться весьма и весьма аккуратно. Поэтому, я очень рада тому, что нам хватило мудрости сохранить эту «тряпку», дабы впоследствии сделать из неё замечательную семейную реликвию. Один старый антиквар как то заметил: «Антиквариат — это очень просто. Возьмите любую вещь и бросьте Ее в сарай, на чердак, либо в чулан. И через какие то пятьдесят лет, у вас будет замечательное антикварное изделие».
Пожалуй, лучше не скажешь. Очень хочется верить, что старый ковёр, в новом своём обличии, просуществует ещё многие и многие годы. Думаю, что он станет достойным украшением нашего дома в Саду Евгения и Валентины. Вот такой получился сентиментальный рассказ о принце, превратившегося в нищего бомжа и вновь ставшего респектабельным джентльменом в семнадцатом году двадцать первого века…
С глубоким уважением ко всем, прочитавшим эти строки,
Валентина Михайловна Пономаренко
Замечательная история
У меня такая сейчас весит дома в Ханое. Купила ее в коммиссионным магазине в городе Кострома,1989г. Привезла в Ханой, делала рамку и уже 30 лет она со мной… Мне она очень дорога!
Уважаемая Нгуен!
Спасибо огромное Вам за комментарий. Думаю, что за прошедшие 30 — 50 лет, наши ковры-картины перешли в разряд антиквариата. Ведь существует же, так называемая «наивная» живопись, и ее коллекционируют! Так и наши ковры отражают слепок минувших времен.
При этом, каждый прошедший год будет лишь добавлять ценность этим предметам.
Было бы здорово, если бы Вы поделились фотографией принадлежащего Вам ковра.
С уважением, Евгений.